В семье Антона Шоки случилось несчастье

Антон Шоки был на про­екте недолго, однако хорошо запомнился зрите­лям Дома 2. Несколько месяцев поклонники реалити-шоу обсуж­дали непростую жизненную историю 22‑летнего парня, усыновленного семьей из Америки, но впослед­ствии вернувшегося на Родину. Покинув телестройку, Шоки решил еще раз попытать счастья в Штатах и снова уехал за границу. Там экс-у­частник устроился работать адми­нистратором в отеле. Казалось бы, жизнь Антона стала налаживаться, однако недавно парень был шокирован страшным известием — его сво­дный брат Ильдар покончил жизнь самоубийством. Шоки вспомнил, что они вместе воспитывались в детском доме. «У нас разные отцы, Ильдар был старше на четыре года, поэтому раньше попал в приют, — вспо­минает экс-участ­ник. — Конечно, он всегда защи­щал меня, ведь я рос в старшей группе вместе со взрослыми ребятами. Ильдар был моим главным наставником — ругал, когда видел с сигаретой. Я попробовал курить, когда мне было семь, а брат гово­рил, чтобы до 14 лет о вредной привычке я даже не думал. Помню, мы вместе пое­хали в лагерь, и я стащил для него ужин. Брат не одобрил этот поступок и отругал за него — Иль­дар хотел, чтобы я был честным». После выпуска из дет­ского дома старшего брата будущей телезвезды ждала нелегкая судьба. «Ильдар попал в тюрьму за кражу, — признается Шоки. — Однако вскоре вышел досрочно. Правда, через како­е‑то время его ждал второй срок. Меня же усыновила американская семья. Даже находясь за решеткой, брат работал и помогал мне финан­сово — высылал и по 20, и по 30 тысяч рублей. Помню, как приезжал к нему на свидание. А еще Ильдар организовал мне поездку в Самару, чтобы я встретился с сестрой и мамой. В общем, брат всегда меня поддерживал». Узнав о кончине родственника, Антон был шокирован. «На мой взгляд, второй суд над бра­том был нечестным, — рас­суждает экс-участник. — Ему дали слишком большой срок — 25 лет лишения свободы. Это очень подкосило Иль­дара. Думаю, у него на этой почве поя­вились проблемы с психикой, и он наложил на себя руки. Я очень грущу и вспо­минаю о брате только с тепло­той, мы были по‑настоящему близки».